Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать.
На Васильевский остров
Я приду умирать.
Твой фасад тёмно-синий
Я впотьмах не найду.
Между выцветших линий
На асфальт упаду

И душа, неустанно
Поспешая во тьму,
Промелькнёт над мостами
В Петроградском дыму,
И апрельская морось,
Над затылком снежок,
И услышу я голос:
— До свиданья, дружок.

«В организме взрослого человека находится около пяти литров крови. Кровь — это один из видов соединительной ткани организма. Основную ее часть составляет жидкое межклеточное вещество — плазма. В плазме находятся клетки крови — эритроциты и лейкоциты и кровяные пластинки — тромбоциты, которые образуются из клеток красного костного мозга. Их созревание, накапливание и разрушение происходит в других органах.
Кровь — одна из жидких внутренних сред организма. Кровь движется по замкнутой системе кровеносных сосудов и выполняет транспортную функцию. Она приносит к клеткам всех органов питательные вещества и кислород и переносит к органам выделения продукты жизнедеятельности. Кровь обеспечивает защитные реакции организма от инфекций»

Серое осеннее ленинградское небо над головой. Сыро, промозгло. Настроение, как сгоревшая одинокая спичка, скрючившаяся, поникнувшая чёрной головой вниз. Грустно и зябко. Кидаю медицинский справочник в урну вслед за потухшей на ветру сигаретой.

Кровь стала моим откровением. Страхи, метания, чаяния, мечты, карьера, деньги, планы… Вся эта хуета ушла. Смыло унитазной водой, не оставив и следа. Чувство голода, жгущее изнутри, пылающее внизу живота. Приятное, мягкое, обволакивающее чувство. Я укрываюсь им, как тёплым пледом. Ёжусь, растягивая удовольствие до состояния перевёрнутой восьмёрки — до бесконечности.
Я где-то читал, что волки и акулы испытывают голод всегда. Чёрт знает, является это наказанием, либо даром. Это та данность, с которой просто приходиться мириться. И я не против с этим жить. Я принял это за истину. А, как известно, пытаться докопаться до сути истины неблагодарное дело.
Я хищник. Живу охотой, смертью слабого. Питаюсь осколками человечества. Преследую, загоняю, истребляю. Я не испытываю сентиментальности ни к себе, ни к пище. Зачем!? Я просто хочу есть. И не дай вам Бог, если я учую ваш запах.

Да, БОГ! С большой буквы из уст кровавого убийцы. А что вы ждали? Вера не требует доказательств. Вас ведь не коробит жрать животных, и рассуждать о чистоте души. Так чем хуже я?

Брожу по опустевшему городу. На осколках разбитых витрин чуть играет слабое, выцветшее солнце. Осень в Питере нежное, чёрно-белое естество одиночества. На Невском стоит глянцевый кортеж из тонированных Мерседесов с номерами «ООО» и «ОАО». Они не успели сбежать. Двери машин открыты. Яркие пятна крови блестят на белых кожаных салонах. Портфели, бумаги, телефоны, одинокие туфли. Тел нет. Их разодрали в клочья. Охранники не успели вытащить оружие. Никто не ожидал. Никто.
Лишь разбитые окна дома Зингера удивлённо таращатся на кровавые следы людского пира.