Жена зашла в комнату и спросила:
— Что это за визг у тебя тут?
— Это музыка, — ответил я.
— Я решила, что ты опять смотришь порнуху…
— Нет, это немецкая группа «Heaven Shell Burn», — сказал я. – Иди, не мешай мне работать.
— Работать?! Ты шутишь, что ли?
Она не двигалась с места, глядя на меня в упор. Я швырнул в неё пепельницей. Окурки полетели во все стороны. Жена увернулась.
— Ах ты, козел!
— Иди отсюда! – заорал я.
Потом она смотрела на кухне «Дом 2», а я пытался дописать роман. В комнате держался плотный запах старых окурков. Работа не спорилась. Я открыл форточку, вернулся за компьютер, нажал «Caps Lock» и в течение пяти минут печатал одно и то же слово. Посмотрел на своё творение. Четыре с лишним страницы были засеяны словом «говно».
Я закрыл «Word» и запустил браузер. Пару дней назад один приятель подкинул пароли к импортным порносайтам. Что мне ещё оставалось?
Жена вернулась в комнату.
— Вставай, к тебе пришли.
— Какого хрена? Не видишь, я работаю?!
— Я вижу, — сказала жена с ухмылкой.
На экране монитора сисястая дурында демонстрировала всё, что у неё имелось под юбкой, все свои прелести.
— Почему ты мне всё вечно портишь?! – застонал я, вскинув руки.
Она молча вышла. Я вышел следом, намереваясь послать подальше любого, кто меня там ждёт. В прихожей стоял участковый. Большой, толстый и усатый урод.
— Ты опять издеваешься над женой, — сказал он утвердительно.
— Мурня! — ответил я. – Этого и в помине не было.
— Она мне сейчас позвонила и пожаловалась, — сказал участковый.
— Интересно, с какой стати моя жена звонит какому-то пакостнику и жалуется на меня?!
Он занервничал.
— Ну всё, достал ты меня. Идём со мной.
— А может, ты пойдёшь один? И пойдёшь на хер!
На моей руке защёлкнулся холодный браслет. Он приковал меня к себе и потащил за собой из квартиры.
— Э-э-э, — завопил я. – Ты что делаешь, мудень?!
— Закрой рот, — ответил участковый.
Потом он тащил меня по улице. Я был в старой футболке, драных джинсах и старых тапках. Мента это не волновало. Хотя на улице давно уже стоял глубокий октябрь. Когда мы выходили со двора, я потерял один тапок.
— Стой! – дёрнулся я.
Он продолжал идти. Я отшвырнул второй тапок и дальше шлёпал босиком.
— Ты сука и фашист! – сказал я.
— Я тебя закрою, — ответил он. – Будешь сидеть. Два года хочешь?
— Иди в жопу!
— Ну-ну, я это тоже запомню.
Мы пришли в его контору. Он посадил меня на скамейку и приковал наручниками к подлокотнику. Рядом сидел мой сосед Павел.
— Ты чего здесь? – спросил я.
— Ружьё пришёл регистрировать, – он через силу улыбнулся. – Купил, понимаешь, отличный охотничий карабин.
Мой вид и наручники его явно смутили. Участковый тем временем позвонил в отделение.
— Сиди тихо, сейчас за тобой придёт машина.
— За мной? – испугался Павел.
— Нет, за ним.
Минут через двадцать прикатил старый, дребезжащий «уазик». Вошли два мента. Один другого гаже. Я решил придержать язык за зубами. Эти орлы вполне могли отлупить резиновыми палками, за одно лишь неосторожное слово.
Участковый отстегнул наручники и отдал им протокол задержания.
— Заявление жены есть?
— Пока нет.
— Без заявления мы его долго не продержим.
— Заявление будет позже, — сказал участковый. – Я схожу к его жене и договорюсь.
— Хорошо. Только не забудь.
Игнорируя мою босоту, меня затолкали в машину. На полу в отстойнике была лужа. Я поджал ноги. Хотелось курить. И что-нибудь сломать.
Мы доехали в отделение минут за пять, но я успел основательно промёрзнуть. Наручники обжигали запястья. А ноги я вообще почти не чувствовал. В дежурке меня обыскали, забрали ключи от квартиры и упаковку жвачки.
— А где его башмаки? – неожиданно спросил дежурный.
— Да черт его знает!
— Ладно, веди его.
Меня отвели в камеру. За спиной лязгнул замок. В полумраке я разглядел бомжа, развалившегося на скамейке, и потасканную девку, сидевшую на другой скамейке.
— Курить есть? – спросила девка. У неё под глазом был старый фингал. Будто кто-то поставил туда печать, определив её жалкое бытие.
— Нет, — ответил я.
— Хочешь поиграть?
— Не хочу.
— Всего за три сигареты…
— Нет.
— За одну.
— У меня нет.
— А просто так?
— Не хочу.
— Хочешь, я поиграюсь с этим, а ты посмотришь?
Она была сумасшедшая.
— Мне всё равно.
Я лёг на свободную скамейку, вытянул ноги и прикрыл глаза. Через пару минут я услышал вопль:
— Ох, нет, нет! Он обгадился!
— Мне плевать.
— Я убью его!
— Да мне всё равно!
Я задремал. Затем проснулся от шума. Девка и бомж дрались. Понаблюдав за ними, я опять задремал. И тут бомж налетел на меня всем своим вонючим телом.
— Гадина!
Я подскочил и врезал кулаком в заросшую паклей харю. Бомж отлетел под скамейку. Девка зажимала рот руками и скулила, пытаясь что-то сказать.
— Что? – не понял я.
— Тварь! Он мне зуб выбил. Я его убью! Сыном клянусь, убью!
Я снова растянулся на скамейке и закрыл глаза. Бомж помалкивал. Девка тоже быстро притихла. Я уснул. Сам не знаю, как у меня это получилось.
— Выходи, — сказал мент. У него было лёгкое косоглазие и шрам на лбу.
Я вышел из камеры. Он закрыл дверь и отвёл меня в дежурку. Дежурный был другой. Я посмотрел на часы над дверью. Прошло почти десять часов. Дежурный положил передо мной протокол изъятия и ключи от квартиры.
— Распишись.
Я расписался.
— Всё, можешь идти.
— Куда?
— А я откуда знаю? Домой. Или в рюмочную. Твоё личное дело.
— Жена разве не написала заявление? – спросил я.
— Нет никакого заявления. Иди. Или хочешь ещё посидеть?
— Не хочу.
Я положил ключи в карман.
— А жвачка?
— Что за жвачка?
— Ладно, не важно.
Я вышел на улицу, выдохнул облако пара и побежал босиком по снегу, который выпал за ночь. Я добежал минут за двадцать. Дом был на месте. Квартира тоже. Всё моё тело посинело от холода. Меня трясло, как помирающего в стужу голубя.
Я зашёл в квартиру. Там было тихо. Я заглянул в комнату, развернулся и вышел на лестницу. Я больше не чувствовал холод. И вообще ничего больше не чувствовал. Я позвонил в соседнюю дверь. Павел открыл почти сразу.
— Не спишь? – спросил я.
— Уходить как раз собирался, — ответил он смущённо.
— Хорошо, что не ушёл. Ты ружьё купил? Дай посмотреть.
Павел не двигался с места.
— Ну что ты яйца мнёшь? Я же его не украду. Я сам заядлый охотник. Мне интересно.
Он ушёл в комнату и вернулся с длинным, чёрным карабином в руках. Я взял его и без интереса осмотрел со всех сторон.
— И как? – спросил Павел застенчиво.
— Отличная штуковина. Где патроны?
— Патроны? Зачем патроны?
— Неси патроны, — сказал я, крепко сжимая карабин.
Павел принёс упаковку патронов и обречённо протянул мне. Я отодвинул затвор и вставил в магазин три патрона.
— Господи! Ты что собрался делать?
— У меня дома крысы. Две большие крысы. Собираюсь пристрелить их…
Павел попытался схватить руками ствол, но я без труда его оттолкнул и вернулся в свою квартиру. А там я застрелил свою жену. А потом застрелил участкового. Своего брата.
Кирилл Рябов